Внимание: костоправ!

Боли в спине! Это бич современного общества. И думаю, что в той или иной степени с этим кошмаром жизни сталкиваются все. Особенно «дальнобойщики» и люди, много времени проводящие сидя за столом. Часто дело доходит даже до инвалидности, как у меня. А лечение слабовато – на одних обезболивающих, массажах и «утюгах на спину» не выезжаем. Добиваемся только временного эффекта – а потом опять муки!  

Но был в Полтавской области ещё в Советские времена очень известный по всей стране костоправ-целитель, которого прозвали «Народный Академик». Насколько он хорошо лечил я не знаю, а по паре домов себе и семье построил. О числе инвалидностей после его лечения статистика не велась.  

Этот «Академик», не имел никакого даже начального медицинского образования. Поговорив с ним один раз, я понял, что и с начальным школьным образованием у него были большие проблемы. Зато он был уважающим себя, довольно наглым, хамовитым от своей известности (секретарей КПССа лечу! ), и огромным, сильным как медведь, субъектом. Медицинских работников, особенно профессоров, он считал недотёпами и неудачниками, ничего не смыслящими в медицине. Им бы у меня, «Академика», поучиться! Ведь ко мне – «Академику» – очереди пациентов на месяц вперёд стоят.  

Некоторыми своими действиями с телом страждущих (это потом околонаучно назвали «мануальной терапией») он действительно облегчал боли, правда не надолго и не у всех. Ну и хорошо, что ненадолго – повторно с денежкой придут. Казна то растёт! Ну а если не помогло – это значит вы не то что-то съели. А если ещё хуже стало после его лечения – так это вы тоже не то съели или не так делали, как я, «Академик», вам приказал. Сами виноваты.  

Короче, вся проходящая в неустанных физических трудах над больными телами жизнь «Академика» удалась! Более того, Полтавская область, благодаря известности целителя, начала звучать на всю страну, что очень нравилось местному Обкому Партии – больше-то со времён битвы со шведами при Петре I хвастаться было особо нечем. А главное – установление связей на этой почве между партийными чиновниками расширялось и укреплялось: я тебе под Полтавой лечение у «костоправа-академика» организую – а ты мне, например, путёвку в хороший Крымский или Прибалтийский санаторий, или … и т. д. Связи есть связи, нам по большей части неведомые.  

И тут на чистом небосводе «Народного Академика» появились тучки. Начали накапливаться «совершенно необоснованные» жалобы от советских трудящихся о том, что некоторые пациенты после его костоправства больше уже даже не могут встать с постели – только после хирургической операции. И всё чаще и больше жалоб.  

И грянул в Полтаву грозный окрик из Министерства Здравоохранения СССР:  

– Какое право имеет этот ваш целитель лечить без нашего разрешения? Доходом не делится! Да еще и без бумаги о медицинском образовании врачует! Так! Или запретите, или представьте такую бумагу для отчёта наверх! А то у нас так весь народ станет академиками, без уважения к нам!  

Так однажды и появился в нашем Крымском медицинском институте этот «Академик» с целью получения свидетельства об успешном окончании курсов повышения квалификации. Какой квалификации? Повышения отсутствия? Какие курсы? Ну понятно какие – нужна бумага с настоящей печатью Государственного института о чём-то, что будет там написано. Ну а как не порадеть родному по связям партийному человечку из Полтавского Обкома? Классика! И дали в институт команду из нашего Обкома – сделать!  

Встретиться с этим «Академиком» мне довелось у кабинета заместителя декана профессора Тихонова. Я принёс какие-то документы на подпись, и стоял в ожидании прихода профессора. И тут в коридоре появилась огромная «медведеподобная» и непонятная фигура. Я тогда ещё не знал, кто это, но фигура явно вела себя по-хозяйски. Ни «тебе здрасьте, ни вам до-свиданья», как говорят в Одессе.  

– Шо ще нэма? – не поздоровавшись кивнула на кабинет декана эта "фигура", презрительно посмотрев на меня сверху вниз.  

И тут в конце коридора появился небольшого роста наш профессор, заведующий кафедрой хирургии и замдекана, который шёл к своему кабинету, заметно хромая и потягивая одну ногу. Даже открывая дверь в кабинет декан скривился от боли, и махнул мне рукой – заходи. Но «фигура» отодвинул меня в сторону и первым прошёл в кабинет. Я зашёл следом, а за мной впорхнула секретарь Рита.  

– Что, Николай Александрович, не отпускает? – спросила девушка. – А как же вы ещё и оперируете?  

– Да ребята мои помогают и щадят. Только основное на операции делаю, а дальше уже они.  

– О-о-о. Так цэ попэрэк вступыв! – тут же влез в разговор «фигура». («Попэрэк» на селе называют такие острые и мучительные боли в пояснице). – Та зараз усэ зробымо.  

«Фигура» сбросил все документы со стола профессора мне и Рите в руки. Потом без лишних слов выдернул стонущего от боли профессора из кресла и положил его на стол. Дальше он начал крутить шею за голову, выгибать и дёргать ноги декана не обращая внимания на протесты и уже даже крики декана. В один момент такого «лечения» послышался хруст, профессор уже не закричал, а завопил от боли. Нога Николая Александровича приняла неестественное положение!  

Дальше всё как положено: сбежавшиеся на крики сотрудники деканата, скорая помощь, рентген-обследование, диагноз – перелом шейки бедренной кости, и гипс на три месяца.  

«Фигура» исчез из нашего поля зрения. Получил ли он вожделенную бумагу с печатью, не знаю. Слышал только от сотрудников профессора, что «Народный Академик» один раз пришёл с бутылкой коньяка в кабинет Николая Александровича на кафедре, где тот лежал, загипсованный от пятки ноги и почти до подмышек.  

Профессор молча швырнул в него тяжёлой и полной окурков хрустальной пепельницей. Говорят попал!