Андрей

Я сходил в душ и долго себя разглядывал в зеркале. Растительность категорически не желала появляться на груди и это удручало, так же как и борода с усами. К 17 годам я дорос до 1. 93 и на этом благополучно остановился. Плавание меня хорошо сформировало, так что я не выглядел как многие мои одноклассники тощим дрищём, а вполне себе парнем с хорошей фигурой.  

От родного отца итальянца мне досталась яркая внешность, вьющиеся непослушные волосы, смуглая кожа и звучная фамилия Ринальди. Отца звали Франческо, но тётка в ЗАГСе записала меня Аркадьевичем по имени деда. К тому времени мама поняла, что отношения сошли на нет. Это был короткий роман, который сразу закончился после моего рождения. Я не пытался разыскивать отца, у меня был отличный отчим. Он был моряком, по полгода уходил в море на торговом судне, привозил нам чемоданы подарков. Два месяца носил маму на руках, ничего не давая ей делать дома, а потом он начинал дуреть и уходил в запой. В эти моменты он становился невменяемым, крушил всё вокруг, но на нас с мамой в жизни руки не поднимал. Я к тому времени уже вымахал выше него на две головы и пытался его тормозить. Он ворчал на меня, но слушался. Тогда я тоже сидел и сторожил его на кухне до утра, что бы он опять что- нибудь не отчебучил. Он умер во сне. Мама после этого больше не выходила замуж и мужчины в нашем доме тоже не появлялись.  

Я достал новые джинсы Montana. Они отлично сидели и что примечательно маме не пришлось их внизу распускать, как это обычно происходило со всеми джинсами. Я, повернувшись спиной, пытался разглядеть в зеркале, как они сидят на попе. Женька сказал, что девчонки в первую очередь смотрят именно на эту часть тела. Я конечно удивился, но на всякий случай согласился. У меня никакого опыта с девочками не было. Вся моя жизнь была посвящена музыке и спорту и времени на всё остальное просто не оставалось.  

С увлечением музыкой вышло вообще очень интересно! Мне было 12 лет, когда отчим привёз мне электрогитару из рейса. Это было неожиданно! Я мечтал об этом всегда сколько себя помнил. Он мне привозил много иностранных пластинок рок- групп, как- то привёз мне футболку Роллинг Стоунз после их концерта в Лондоне и она стала моей "счастливой" майкой, которую я одевал на самые важные концерты и на первую в жизни запись в студии. Она до сих пор лежит у меня в шкафу.  

Меня отправили в школу Столярского, но я от туда сбежал через какое- то время: тамошнее обучение мне показалось до нельзя скучным, особенно сольфеджио. Так что я просто ставил пластинки и пилил под них круглые сутки. Так и научился, а потом через год к нам в школу пришёл молодой преподаватель по музыке Сергей. Если в школе он был довольно занудным преподавателем, пытавшимся привить нам любовь к классике, то как- то совершенно случайно я его встретил на улице в широченных клёшах в майке с Хендриксом и бандане на голове. У меня за плечами была моя электруха: я шел к другу Женьке. Мы конечно обалдели друг от друга, а потом разговорились и оказалось, что у нас масса общих точек соприкосновения. И так получилось, что он стал моим преподом по гитаре. Он был очень строгим. Помню как- то я не успел что- то выучить из- за тренировки, он недовольно на меня посмотрел и сказал.  

–Идиот! Пошёл вон отсюда!  

Это было очень обидно, я очень дорожил нашими занятиями, так что больше такого не допускал. Он пытался заставить меня выучить ноты, но я всячески этому сопротивлялся. Мне казалось, что это только мешает творчеству. Он меня выслушал, долго смотрел на меня круглыми глазами и выдал вердикт:  

–Ладно... Ты талант, Андрюх, но лень тебя погубит!  

Лень меня не погубила: я просыпался с гитарой в руках и с ней засыпал, но ноты выучил только после 35 лет уже будучи во Франции. Мой менеджер Сай сначала даже не понял, что я сказал. Он меня переспросил пару раз, а когда он осознал, он был в шоке: как это музыкант и не знает нот? А как ты играешь?  

Пол года назад к нам в 10 класс пришла потрясающая девчонка: миниатюрная блондинка с крепким телом и аккуратной попкой. Все наши парни моментально активизировались. Я влюбился в неё сразу, как только открылась дверь и она зашла в класс. Я увидел эти потрясающие зелёные глаза и влюбился по уши. Она была весёлая, у неё был классно подвешен язык, так что все ухаживания моих одноклассников разбивались просто в прах. Я даже не пытался к ней подкатить, а предпочитал наблюдать за ней издалека.  

Я не знал о чём с ней говорить и как себя вести, но периодически ловил её заинтересованный взгляд на себе. Потом как- то на математике, мне прилетела в спину скомканная записка. Я разгладил ладонью сложенный листочек в клетку, вырванный из школьной тетради.  

"Красавчик, пойдём на свидание? "  

Я обернулся, пытаясь понять от кого прилетело крайне необычное послание, но кроме улыбающейся Вики на "Камчатке" других девчонок не было. Я вопросительно уставился на неё, но она отвернулась к окну. Я тогда решил, что это просто глупая шутка. Красивым я себя никогда не считал, я вообще никогда об этом не думал. Так что я, выходя из класса, просто выбросил записку в мусорку.  

Я шёл домой, пытаясь на ходу сочинить текст к новой песне. Я неожиданно открыл в себе талант к стихосложению и здорово на это дело подсел. Без ежедневных строчек, я уже не мог заснуть.  

Потом я понял, что иду домой не один, а с новой красивой одноклассницей. Вика шла рядом со мной, как будто так и надо было.  

–Привет, Андрюша!  

Меня никто так не называл кроме мамы. Я молча ей кивнул, пытаясь понять не собирается ли она опять что- нибудь выкинуть. От неё вкусно пахло каким- то духами с легким ароматом цветов. Как я потом узнал, это были ландыши. Она вдруг взяла меня под руку. Она была чуть выше моего пояса, совсем миниатюрная, как куколка. Я жутко засмущался, совершенно не зная, что делать.  

Возле моего подъезда мы остановились. Она залезла на скамейку с ногами, так что стала доставать мне до груди. Я стоял как дурак, не в силах пошевелиться. Мне показалось, что её школьная синяя юбка через чур короткая, такая короткая, что хотелось её одёрнуть ниже, потому как нежная кожа ног вызывала странные чувства. Зелёные глаза, не отрываясь, внимательно на меня смотрели. Потом Вика вдруг провела своей крошечной рукой по моим волосам и сказала:  

–А ты красивый, Андрюша... Ты очень красивый...  

И, обняв меня за шею, вдруг поцеловала в губы. Я помню, что от Вики вкусно пахло иностранной жвачкой. Я совершенно не умел целоваться и не представлял, что делать. Но в какой- то момент обнял её за талию и приподнял. Она была лёгкая как пушинка. Её язык уже нашёл мой. Я чуть дотронулся до него. Он был сладковатый от жвачки и очень нежный. Наши языки уже чуть переплелись. Я интуитивно почувствовал, что надо делать, чего она ждёт от меня.  

Я неожиданно для себя посадил её на бёдра и прижал к стене. Возле моего подъезда густо разрослась плакучая ива, так что при желании можно было под ней спокойно спрятаться, что я и сделал. Я чувствовал, что мне в штанах становится очень тесно и хотелось к ней ещё сильнее прижаться. Это было странное чувство и я плохо понимал, что с ним делать.  

Вика крепко обвила меня ногами, ещё жарче целуя меня. Я случайно просунул свои ладони ей под школьную юбку, дотронувшись до голой кожи, и сразу отпустил. Я навис над ней, упираясь кулаками в стену. Мы тяжёло, возбуждённо дышали. Её ярко- зелёные глаза были так близко, что я с удовольствием тонул в них. Это было очень приятное чувство. Она улыбнулась и потёрлась об меня кончиком своего аккуратного носа в веснушках.  

–Не думала, что ты такой страстный... Ты клёво целуешься, Андрюша!  

Я не мог ничего сказать, пытаясь переварить все события, произошедшие за эти несколько минут. Она поправила задравшуюся юбку и внимательно посмотрела на меня.  

–Красавчик, пойдёшь со мной на свидание?  

Я утвердительно кивнул, а она легко засмеялась и я увидел маленькую красивую родинку у неё на шее. Я подал ей руку и она спрыгнула со скамейки.  

–О, ты ещё и прекрасно воспитан! Мерси! Провожать не надо, я в соседнем подъезде живу. Сегодня в кафе- мороженом в 5 вечера, не опаздывай!  

Потом снова внимательно посмотрела на меня из- за плеча своими зелёными глазами и утвердительно сказала:  

–Ты не опоздаешь.  

Дверь перед ней в соседний подъезд я всё- таки открыл, потому как был так воспитан. Она на секунду прижалась ко мне лицом в районе талии и ушла.  

Я одел Адидасовские белые кроссовки и новую белую футболку с вертолетом, которую мне привёз ещё покойный отчим из рейса и она почти пять лет пролежала в шкафу, ожидая своего часа. Мама незаметно зашла в мою комнату, внимательно наблюдая за мной. Потом подошла и, встав на цыпочки, поцеловала меня в щёку и сразу стёрла губную помаду. Мама всегда красила губы, это был её ежедневный ритуал. Я её без помады никогда не видел.  

–Мой мальчик... Идёшь на первое свидание?  

Я смущённо пожал плечами.  

–Ну да... Не уверен правда, что я ей понравлюсь. О чём говорить даже не представляю...  

Она ободряюще кивнула мне:  

–Главное не волнуйся и веди себя естественно и всё будет хорошо!  

Я пытался причесать непослушные волосы, но они отчаянно вились и не хотели аккуратно лежать. Они чуть отросли и закрывали шею. Я хотел себе длинный хайер, что бы потом делать хвост. Мне казалось, что рок – музыкант без длинных волос это неправильно.  

Я бросил расчёску на кровать. Бороться с моими кудрями было бесполезно. Мама ещё раз пожелала мне хорошо провести время и я торопливо вышел на улицу, захватив свою заветную тетрадь с ручкой. До свидания оставалось целых полчаса. Я боялся, что Вика придёт раньше и мне будет ужасно неудобно перед ней.  

Я сел в кафе за свободный столик, вытянув ноги, решив заказать мороженое, когда придёт Вика. Я не знал её вкусов. Тем более стояла такая жара, что мороженое моментально превратилось бы в молочную лужицу.  

Напротив меня сидели два карапуза. Ну, как карапузы, вполне себе уже дети – дошкольники. Я их здесь часто встречал: конопатый белобрысый парнишка, который всё время без остановки оглушительно хохотал, и смуглая девочка с носом – картошкой. У неё были смешные, тощие косички с белыми бантиками и вечно съезжающие на уши красивые заколки. Она их пыталась пристроить обратно, но они снова съезжали. Она всегда была очень нарядно одета. Ноги были смешные, длинные как у кузнечика с вечно разбитыми коленками. В это раз на ней было ярко- оранжевое платье и красные босоножки.  

Они как всегда хохотали с приятелем. Она его называла Котом. Я решил, что это прозвище. Он и правда был похож на Чеширского кота из мультика про Алису. Периодически над ними наклонялся огромный красивый старик. Он всегда ходил в шляпах и белых брюках. У него был большой чуть крючковатый нос. Он им что- то говорил и они какое- то время вели себя тихо, а потом снова начинали заразительно хохотать. Девчонка при этом закидывала голову назад, демонстрируя белоснежные зубы.  

Я всегда мечтал о младшей сестричке, но так уж сложилось, что я был единственным ребёнком в семье. Девчонке брали всего два шарика мороженого с шоколадом и пока дед не видел, её приятель быстро перекидывал ей из своей креманки пару шариков. Она засовывала их сразу за щеки, становясь похожей на хомяка и они снова начинали смеяться.  

Я открыл тетрадь. Вики пока не было, а мыслей у меня было громадьё. Я пытался писать тексты на английском. С языком у меня было очень прилично, так что я пробовал свои силы.  

Я так увлёкся, что не заметил, что к моему столу подошла девчушка. Я кивнул ей и она покраснела.  

–Привет!  

Она засмущалась и не ответила, а только, подтянувшись на локтях, внимательно изучала мою тетрадь.  

–Что ты пишешь?  

У неё были очень серьёзные чуть раскосые глаза.  

–Стихи...  

Она дрыгнула ногой, потому что приятель шлёпнул её по спине.  

–Ты писатель? Дядю Стёпу ты написал?  

Она была очень серьёзная и я решил подыграть.  

–Конечно! И ещё про Доктора Айболита!  

Её приятель нетерпеливо наворачивал вокруг моего столика круги. Ему явно было скучно без подружки. Он вообще не мог спокойно сидеть на месте, как Ванька – Встанька.  

Она дотронулась пальцем до моей тетради.  

–Можно посмотреть?  

Я откинулся спиной на стул.  

–Конечно! Только осторожно! Я новую сказку пишу!  

Она сделала круглые глаза и восторженно на меня посмотрела.  

–А дашь потом почитать?  

Я утвердительно кивнул, стараясь не расхохотаться.  

–Не вопрос!  

Она осторожно полистала тетрадь и снова лягнула приятеля ногой.  

–Отстань, Котя!  

Он стал бегать вокруг моего стола ещё быстрее. Девчушка водила пальцами по строчкам и потом растроенно сказала:  

–Ничего не понимаю! Какие- то буквы странные!  

Её позвал дед и она ещё раз внимательно на меня посмотрела. Я тогда ещё подумал, что не смотря на то, что она ещё совсем ребёнок, взгляд был очень взрослый.  

–Пока, писатель!  

Потом на полпути к своему столику девчушка обернулась, ковыряя зажившую сургучную болячку на локте.  

–Как тебя зовут?  

–Андрей!  

–Чуковский?  

Я выпалил первое, что пришло в голову и прикрыл ладонью рот, что бы не расхохотаться:  

–Пушкин!  

Её рот превратился в буковку "о". Она снова села с приятелем за стол, поджав длинные ноги как у кузнечика, и они, переговариваясь, внимательно на меня смотрели.  

Подошла Вика. Она была в коротком джинсовой модном платье с пуговичками от воротника до самого низа и в туфлях на огромных каблуках. Я встал и отодвинул для неё стул.  

–Привет!  

Она улыбнулась и села.  

–Привет, Андрюша! Спасибо! Давно ждёшь?  

Я пожал плечами.  

–Я только подошёл. Ты с чем мороженое любишь?  

Она расстегнула верхнюю пуговицу на платье и я снова увидел маленькую красивую родинку на шее.  

–Я с сиропом люблю! Спасибо!  

Я подошёл к мороженщице и взял у неё две креманки с 6 шариками в каждой с сиропом для Вики и себе с шоколадом. Я поставил перед ней креманку и принёс ложечки с салфетками. Она снова внимательно смотрела на меня.  

–Спасибо, Андрюша! Ты настоящий джентльмен!  

Я открыл рот и неожиданно для себя сказал:  

–Для вас, мадам, всё, что угодно!  

Она рассмеялась и на долю секунды взяла меня за руку.  

–Спасибо!  

Мы ели мороженое, с удовольствием разглядывая друг друга, и разговаривали обо всем на свете. С ней было очень легко и интересно. Вика была начитанная, а я был музыкально подкован. Читать я не любил и не видел в этом смысла да и времени особо не было. Я занимался серьёзно плаванием и много времени уходило на тренировки. Она с интересом заглянула в тетрадь.  

–Ого! Это здорово! Действительно здорово! Ты очень талантливый, Андрюш!  

Я услышал крик из- за стола, где сидела малышня.  

–Он же Пушкин!  

Мы с Викой засмеялись. Я обернулся в какой- то момент и понял, что девчушка догадалась, что я ей нагло наврал. Её глаза сразу сердито сощурились и она, оттопырив нижнюю пухлую губу, сразу обиженно отвернулась. Я рассказал Вике в двух словах и мы снова расхохотались.  

–И не стыдно тебе ребенка обманывать?  

–Ужасно стыдно, но шо делать?  

Она вдруг перегнулась через стол и поцеловала меня быстро в губы. Сразу вернулась на своё место и загадочно сверкнула глазами.  

–Ты мороженым испачкался...  

Я опять сидел как дурак, глупо улыбаясь.  

–Наверное.  

Малышня завопила за соседним столом:  

–Фууу!  

–Тили- тили – тесто!!!  

Мы опять расхохотались. Девчушка вдруг вернулась к моему столу, покрутилась возле нас и ушла. Я пожал плечами, а Вика вдруг, тыкая пальцами в свою креманку, стала хохотать так, что чуть не упала со стула. Я, приглядевшись, увидел крошечную пластиковую муху.  

Я повернулся к детям, но дедушка уже торопливо уводил их домой. А девчушка, обернувшись, показывала мне всю дорогу язык.  

–Пока, Пушкин – Врушкин!  

Мы с Викой стали встречаться и довольно редко приходили посидеть в кафе. Времени у меня правда совсем уже ни на что не хватало. Я поступил в мореходку. Потом через год ушёл от туда, твёрдо уже решив, что стану музыкантом. У меня был очень серьёзный разговор с мамой. Она внимательно меня выслушала и сказала "Пробуй! У тебя всё получится, сынок! ". Мама была уникальным человеком: в отличие от многих мам моих друзей, она на меня никогда не давила, а считалась с моим мнением. Тем более у нас с Женькой наклёвывался бизнес. Его приятель привёз из рейса знакомым газовую колонку из Италии. Она была шикарной: маленькой, аккуратно сделанной и она не гасла. В итоге он привёз нам на пробу 10 штук и мы их продали за пару часов по соседям, очень прилично сразу заработав. Мы вдохновились и быстро организовали маленькую контору на троих, которая на удивление быстро разрослась.  

Мы с другом Женькой серьёзно занялись музыкой и стали потихоньку репетировать, а Вика была первым нашим ценителем. Ей нравилось, она по настоящему мной гордилась.  

Она поступила на юридический после школы, стала ходить в строгих костюмах, убирать высоко волосы в "бабету", так что было видно нежную шею.  

Мы с ней чётко решили, что поженимся после того, как она закончит институт. Я ничуть не сомневался, что именно так всё и будет. Я очень любил её: она была моей первой девушкой, первой любовницей и матерью моего единственного сына. Нам было хорошо друг с другом и легко. Мы не ругались и не выясняли отношений. Никто не мешал развиваться другому, а только радовались успехам друг друга.  

Я помню, что в тот день пришёл к Вике домой с огромной охапкой цветов и маленькой золотой подвеской, сделанной на заказ. Она с отличием закончила первый курс и я пришёл её поздравить. Викины родители посидели с нами и уехали в гости. Я помню как удивительно тихо тогда стало, когда она ко мне подошла и стала раздеваться. Я не ожидал ничего подобного. Мы с ней целовались, но дальше этого у нас не заходило. Я не хотел её торопить.  

Она полностью разделась передо мной и я впервые изучал её красивую крепкую фигуру с аккуратными грудями и светлыми волосами внизу живота. Я моментально возбудился. Я конечно думал часто про неё в этом плане, но такого я точно не ожидал.  

Она подошла ко мне совсем близко и быстро стала расстёгивать пуговицы на моей рубашке. Я чувствовал какой жар от неё исходил и тонкий еле заметный аромат тела. Я уже нетерпеливо снимал джинсы, а потом в какой- то момент остановился. Она уже крепко прижималась ко мне грудью.  

–Викусь, ты уверена? Дороги назад уже не будет!  

Она кивнула:  

–Я хочу тебя, Андрюша...  

Я поднял её на руки и она обвила мою талию ногами. Я осторожно отнёс её в кровать. Лёг на неё, нежно касаясь красивой груди. Я не знал, что женское тело как музыкальный инструмент. Нужно лишь было дотронуться в нужном месте и получить соответствующую реакцию. И я трогал, целовал, изучал, а потом впервые вошёл в неё. Это первое ощущение ни с чем нельзя было сравнить: тесно, влажно, очень приятно... Глаза любимой девушки, переплетённые руки и ноги... Потом лёгкий стон, нежность и первое полученное удовольствие...  

Так получилось, что наш первый секс закончился беременностью и рождением Борьки. Это было на столько естественно, что наши родители да и мы сами этому вовсе не удивились. Мы с Викой как оказалось были совершенно готовы к рождению ребёнка. Она мне спокойно сообщила об этом через месяц, а я был просто счастлив, что у нас появится маленький сын или дочка.  

Через восемь месяцев мы поженились. Вика хотела пораньше, но я планировал устроить красивую свадьбу на собственные деньги, так что всё это время, пока наш первенец рос в животе моей невесты, я пахал без выходных. Вика хохотала в ЗАГСе, пытаясь, прикрыть букетом из лилий огромный живот под белым платьем пока сердитая дама с халой на голове пыталась поздравить молодую семью.  

Но это было всё позже, а после первого раза она сразу заснула, а я, поцеловав её на прощание, побежал в кафе встречаться с барабанщиком, которого должен был привести Женька. Я шёл и счастливо улыбался как дурак пока не услышал испуганный детский крик. Я обернулся и увидел, что маленькую девочку из кафе тащит за шиворот огромный злой мужик. Она отчаянно ревела и пыталась оторвать от себя его руки. Но он в какой- то момент взмахнул ручищей и ребёнок опять отчаянно заплакал, прижав ладошку к щеке. Я такого никогда в жизни не видел, мне и в голову не могло прийти, что ребёнка можно бить.  

Я догнал его в два прыжка и окликнул. Он обернулся. Я сразу понял, что это её отец. Она очень была на него похожа. Глаза у него правда были совершенно безумные. Мне показалось, что они были размером больше, чем его модные тонированные очки. Он щерил злобно зубы, по прежнему сжимая в кулаке ворот её нарядного платья. У неё были жутко испуганные глаза, она отчаянно плакала. На щеке было огромное багровое пятно. Я через минуту вырвал её из рук этого урода. Он был здоровее меня, но видимо струхнул. Беззащитного ребёнка ему было привычнее колошматить. Она спряталась за мной, без остановки всхлипывая.  

–Эй, парень, шёл бы ты по своим делам и не лез в чужие, а то и получить можно!  

Я никогда в жизни не дрался. Мне было проще договориться, но тут я почувствовал, что если надо, то ударю. Он был ниже меня на полторы головы, но шире в плечах. Я просто не мог на это смотреть, это было ужасно!  

–Если вы сейчас же не уйдёте, я пойду в милицию!  

Он вдруг сел на корточки и, протянув руки, внимательно посмотрел на дочку. Он мне напомнил в этот момент злого людоеда из сказки.  

–Иди ко мне, я тебе мороженое куплю!  

Она, вцепившись в мои джинсы, сначала испуганно всхлипнула, а потом неожиданно попросилась ко мне на руки. Я тогда запомнил на всю жизнь эти несчастные не по- детски глаза и протянутые ко мне в отчаянии руки. Я поднял её и она сразу крепко обхватила меня ручками за шею.  

Я назвал ему свой адрес и предупредил, что за ребёнком сможет придти только её дед, которого я по крайней мере видел миллион раз и он внушал доверие. Он поднялся, что- то пробурчал себе под нос и ушёл. Я с жалостью посмотрел на девчушку. Она горестно всхлипнула, прижав ладошку к щеке, а потом разрыдалась так отчаянно, что моя рубашка моментально намокла. Впору уже было расплакаться самому от этого разрывающего душу детского плача, но я погладил её по голове, а она крепко обняла меня за шею.  

–За что он тебя ударил?  

Она икала и всё никак не могла успокоиться, вздрагивая всем своим маленьким детским телом.  

–Я.. я... нееее знаааюууу...  

Я пытался сообразить, что мне делать. Я помню в детстве сильно расстроился из- за чего- то, пришёл домой и мы с мамой пошли сразу в кафе. Она тогда сказала фразу, которую я запомнил на всю жизнь: "В любой непонятной ситуации ешь мороженое! ". Я много лет следовал этому девизу и всегда помогало.  

–Мороженое хочешь?  

У неё под носом текли сопли. Я нашёл в кармане платок и она смешно в него с шумом сморкнулась.  

–Ага...  

–Ну, пойдём!  

Мы дошли до кафе. Женька уже сидел за столом с коренастым парнем. Он крутил между пальцами барабанные палочки. Они удивлённо глянули на меня, но ничего не сказали. Я купил девчушке мороженое. Она ещё похлюпала носом и, забравшись с ногами на стул, стала быстро его есть. Женька отвёл меня в сторону и мы закурили.  

–Это что за чудо?  

–Соседский ребёнок...  

Женя задрал бровь.  

–И что? Ты теперь вместо няньки ей?  

Он снова глянул на неё. Та, уткнувшись в креманку носом, уже долизывала остатки языком, помогая себе пальцем.  

–Жень, ты давай сам договаривайся, а мне надо её домой отвести.  

Женька молча пожал плечами. Я сел рядом с ней на корточки.  

–Вкусно? Ещё хочешь?  

У неё весь рот был в шоколаде. Я достал салфетки и она аккуратно вытерла рот, а потом для надёжности облизала языком.  

–Спасибо...  

Опять тяжёло вздохнула и сложила ручки на коленках в зелёнке, ковыряя зажившую болячку.  

–Хочешь пойти ко мне? А вечером тебя дедушка заберёт!  

Она кивнула и, встав, обняла меня за шею, прижавшись ко мне головой. Волосы у неё растрепались и вкусно пахли абрикосовым шампунем.  

Я взял её на руки. Женька за моей спиной скорчил недовольно рожу. Она при входе в квартиру сразу сняла красные босоножки и пошла в ванную комнату. Её долго не было. Когда она вышла, волосы были распущены. Они были потрясающего чёрного цвета, очень пушистые и вились большими кудряшками. Она попала в полосу света от окна и они вдруг вспыхнули на солнце как коралл. Я тогда решил, что девчушка вырастет красавицей, если конечно злобное существо, под названием отец, не выбьет из неё всё хорошее раньше времени.  

–Ты хочешь есть?  

Она покачала головой, смущённо прижав пальцы ко рту.  

–Нет, спасибо... Я уже мороженым наелась.  

Я отвёл её в свою комнату. Она сразу села на корточки возле моей гитары.  

–Ух ты! Умеешь на ней играть?  

Я засунул руки в карманы и не без некоторого пафоса ответил:  

–Конечно! Я – музыкант!  

Она восхищённо на меня посмотрела.  

–Здорово! А я хочу на пианино научиться играть!  

Она запрыгала на одной ножке по комнате. Волосы двигались в такт её движениям, как облако.  

–Вот вырасту и будем с тобой вместе выступать, да?  

Я улыбнулся:  

–Я не против!  

Она изучала мою комнату. Внимательно рассмотрела каждый плакат на стене, попрыгала на кровати.  

–А почему у тебя совсем нет книжек? Ты не любишь читать?  

Я сел в кресло, поджав ноги.  

–Не особо. Мне и не когда!  

Она внимательно на меня смотрела.  

–Я много читаю! Я могу сразу по четыре книги читать! Я хочу писать сказки, когда вырасту.  

Я смотрел на коралловые отблески в её волосах.  

–Здорово! Я буду знаком с настоящей писательницей!  

Мы ещё поболтали. Она всё- таки согласилась пообедать, съев две тарелки борща. Мы сыграли с ней в Менеджер. Она сразу ожила, моментально забыв про всё плохое, и резво меня обставила пару раз. Я достал из морозилки лёд и, сев рядом с ней на корточки, приложил ей к щеке.  

–Ты подержи и синяка не будет.  

Она кивнула, а потом вдруг снова меня обняла за шею и, быстро чмокнув в губы, стала хихикать.  

–Ты красивый! Я вырасту и выйду за тебя замуж!  

Я засмеялся. Она была очаровательная.  

–Договорились!  

Потом она ещё повозилась, поудобнее устраиваясь в кресле и неожиданно заснула. Я накрыл её пледом и она смешно завернулась в него как в кокон. Тихо постучали в дверь. Я глянул в глазок. Пришёл её дедушка.  

Он, поблагодарив меня и не став ничего расспрашивать, забрал внучку с собой. Я ещё пару раз за лето видел её мельком в кафе, а потом она перестала туда приходить.  

Прошло уже приличное количество времени. Я сидел опять в кафе, только уже разведённый и глубоко несчастный. Курил нервно сигарету, стряхивая пепел в чашку из- под кофе. Вещи были уже собраны для отъезда в Москву.  

За соседним столиком сидели парень с девчонкой. Они громко хохотали всю дорогу. Парень как Ванька – Встанька всё носился вокруг неё, постоянно что- то болтая и изображая. Он был со смешным курносым лицом, постоянно хохочущий, коренастый, в модных клёшах и короткой майке, еле прикрывающей волосатую грудь. Я коротко глянул на девчонку, а потом уже в упор посмотрел на неё. У неё была потрясающая чёрная шевелюра до середины спины со странным красноватым оттенком. Она на секунду посмотрела на меня краем глаза и сразу отвернулась. Она была очень красивая с необычной внешностью и у неё было ужасно знакомое лицо, но я совершенно не мог её вспомнить.  

Они ещё какое- то время посидели и, обнявшись, ушли, а потом на перегонки побежали вверх по улице в сторону Горсада и я долго ещё слышал их счастливый смех.  

–Бейба, не несись!  

–Котя, догоняй! Эх, ты, слабак!